Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Любовные романы » Современные любовные романы » Манная каша - Симолина Пап

Манная каша - Симолина Пап

Читать онлайн Манная каша - Симолина Пап

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:

Ганс закрыл дверь на щеколду, напустил пены и теплой воды, неторопливо разделся и погрузился в чудесную ванну. Он прикрыл глаза и на секунду попытался вообразить, что принимает ванну в родном доме, мама парит репу, отец висит в Глобальной Сети, и все нормально…

Когда Ганс спустился в гостиную, мать сидела за чайным столиком, уставленным прекрасным матовым фамильным серебром. Почти всё серебро древних викингов теперь в виде бесформенных слитков покоится под толщей пепла. Но графиня Викинг сумела уберечь свои сокровища. По странному стечению обстоятельств незадолго до пожара юная аристократка продала свой городской дворец и перевезла всё добро в небольшой фамильный замок на живописном берегу Мурены.

В сахарнице белел рафинад, в сухарнице красовались пирожные с клубникой и манная каша с земляникой. В отдельной крыночке – прекрасная пареная репа. Графиня пила настой из незабудок.

– Отобрал у отца последний зонт, бессовестный? – напала она.

– К сожалению, про зонт я забыл, – Ганс уселся напротив нее.

Графиня подала и ему фарфоровую чашечку с настоем из незабудок.

– Пей скорее, – предупредила она, – ко мне скоро придёт редколлегия. А тут ты сидишь.

– Мне не нужен ваш чай, – Ганс выскочил из-за стола, – если какая-то там редколлегия вам важнее меня! Это вы меня родили, я не виноват!

Вздорный юноша убежал, хлопнув на пути всеми пятью дверями.

– Баран, – задумчиво проговорила ему вслед графиня Ариша, впрочем, ничуточки не расстроенная.

Клетушка Ганса в Угольках располагалась под лестницей и размерами напоминала собачью будку. Окна не были предусмотрены. А ещё обшарпанный пол, стены со следами желтых обоев, зеленые острова и рифы на потолке, ржавая раковина. Всегда темно. Тараканы ночью и днем шуршат лапками.

Ганс предпочитал существованию при электрической лампочке просто забытье. Лежа на продавленной, наверное, еще при Клаусе девятьсот девяносто седьмом кушетке, Ганс целый день созерцал эту темноту, между тем как соседи сновали над его головой снизу, и сверху, и со всех сторон, хлопали дверями. Что-то делали, как-то жили. Иногда бедному Гансу хотелось лаять. На соседей, на всю улицу, даже на единственного своего друга Жоржа.

В тоске он вспоминал графиню Аришу. Прекрасная, изысканная, она пользуется тончайшими духами, спит на шелке, ездит на «игуане», бывает при дворе. Ее дом полон ароматов, благовоний, индийских палочек и розовых лепестков для белья. Она пьет чай из незабудок. От нее Ганс унаследовал благородную осанку, изящные руки и ноги, длинную шею, нежную кожу, безукоризненные овал и черты лица, чистоту всех линий, идеальную форму ушей. А так же ее прозрачные голубые глаза, капризность и склонность к роскоши. Но она отказалась от удовольствия видеть своего сына каждый день, она отослала его из дома, как только он закончил школу и впервые провалился на вступительных экзаменах в университет. Наверное, бочки катил отец.

Во всяком случае, Ганс не понимал, за что его выгнали. В этом году он в шестой раз провалился на экзаменах, шестой год обитая в Угольках. Зачем же тогда Угольки? А другие родители, даже не аристократы, небогатые и несчастливые, любят и невезучих детей. Ганс затаил обиду. Порою ему становилось так больно и одиноко, что он плакал.

Изредка случалось, они вместе с рыжим, похожим на буйвола, сентиментальным Жоржем, с которым вместе неоднократно и проваливались на экзаменах, гуляли и развлекались. Пили пиво, пели песни, орали, задирались к прохожим, удирали от Лавландской полиции, лишенной чувства юмора.

Неоднократно Ганс примеривался к лезвию, со страхом и тоской взирая на свои синие вены, полные такой никому ненужной, и всё же драгоценной крови. Не так это просто. Чтобы полоснуть по ним, нужно изобрести идею, за которую не жалко умереть. Не просто же так погибать, сдуру, оставив записку: «Меня мама не любит». А для того, чтобы остаться жить, необходимо найти смысл жизни. А бессмысленноне возможно ни жить, ни умереть. Вот и болтайся, как репа в прорубе.

Грета познакомилась с Гансом во время экзамена по литературе. Случилось так, что этим летом они вместе поступали в Высшую Школу Менеджмента на факультет Рекламы и Дизайна. Грета – потому что её заветное желание было расположить вещи и события наилучшим образом ко все общему удовольствию. А Ганс просто так. Он пришел на экзамен в джинсах и голубой футболке, выглядел таким же легким и беззаботным, как другие абитуриенты, у которых нет проблем, кроме одной – некоторой растерянности перед необозримым будущим, огромным, необъятным неподатливым куском времени. Ганс выглядел, может быть, только немного более тонким и бледным, чем другие.

Он сел в соседнем ряду, за парту около окна, но вскоре встал, подошел к Грете и вежливо попросил ее куда-нибудь пересесть, потому что она заслоняет ему свет. Она удивилась – ведь этого не могло быть, но послушно пересела подальше. Сидела тихо мирно, мечтала о рекламе и дизайне. Но Ганс опять забеспокоился. Нашёл её и сказал, что у нее очень громко тикают часы и мешают ему сосредоточиться. А у Греты никаких часов не было. Но на всякий случай она пересела в самый дальний ряд. Через несколько минут Ганс опять всполошился и обратился к профессору Гусенице. Он объявил, что если сейчас же не прекратится шелест страниц в аудитории, он экзамен сдавать не будет. Он уже наслушался шелеста тараканьих лапок! Профессор растерялась и захлопала губами. Грета решила, что юноша в голубой футболке – капризный и вредный. Нет, ничего другого ей тогда не пришло в голову! Гусеница прижала руку к сердцу и сказала, что она не в состоянии прекратить шелест страниц, пусть он её извинит. Услышав язвительный ответ Ганс вышел, хлопнув дверью. Тогда Грета и догадалась обо всём! То есть не обо всём, но одну вещь она поняла точно. Воспитание ни при чём! Когда он хлопал дверью, у него был больной и побитый вид. Он уходил, низко склонив голову, как будто она была слишком тяжела. Грета воочию увидела и даже почувствовала, как сильно у него болит голова. И поняла: чтобы развернуть события ко всеобщему удовольствию, ему нужно дать лавлальгин и усадить обратно за парту. Грета догнала его, успокоила, привела назад, растолковала про голову профессору Гусенице, сбегала в киоск за лавлальгином. Но он всё равно получил двойку. Он считал Сольвейг, Карлсона и Снежную королеву лишними людьми – ну что ты будешь делать? Другие так не считали, а он считал, и почитал себя в праве считать по-своему. Он и землю считал некруглой. Просто из свободомыслия. Но в тот день Грета ещё не знала про землю. Она утешала его, уговаривала не отчаиваться, угостила пивной манной кашей. И пригласила погостить в Раёво.

3. Этикетки

Летом на набережных Мурены (это наша Шуры-Муромская река, такая широкая, такая глубокая, что я замираю и теряю дар речи на этих набережных) жарит солнце, цветёт шиповник, кувыркаются чайки, мелькают цветные паруса. Здесь же бесцельно полоскаются, млея от света и тепла, совершенно невинные мочалки. В головах у мочалок в это время так пусто и звонко, что они даже пританцовывают. Бывает, им вообразится бесконечная, безмятежная, полная удивительного и радостного невесть чего предстоящая жизнь. Но это не мысли, а так, настроение. Проникнувшись настроением, мочалки подходят к пёстрым лоткам и угощаются манной кашей, стараясь выбрать сорт, какой раньше не пробовали. Таким образом полоскались, бывало, и Грета, и Клара. Да что там! Таким образом в своё время полоскалась и я, Ваша старательная авторша. И ничуть не стыдно, напротив, жаль! Жаль что теперь я всё больше за пультом компьютера, всё реже по набережным…

Только Грета, отведав новый неведомый сорт манной каши, потихоньку, так, чтобы Клара или прохожие муромчане не заметили, прятала этикетку в карман. Дома вынимала, мыла, разглаживала и помещала в особый альбом. Вписывала дату. Отметим, что коллекционирование – не такое уж безобидное увлечение. Корни его уходят в алчность, в страсть владения миром. Пусть спичечные коробки – зато все на свете! Коллекционер потихоньку упивается величием.

Марки заменяют ему целые страны и содержащиеся в них сокровища. Настоящая сублимация «владимирской страсти»! Термин «владимирская страсть» впервые употребил видный наш лавландский учёный Геракл Моржсон. Термин происходит от имени индийского революционера, которое переводится «владеющий миром». Этот Владимир счёл своим долгом оправдать данное ему имя и экспроприировать мир. Но его застрелили отравленной стрелой. Остались только мумия и термин, очень, кстати, точный. А нумизматика! Монеты постыдно откровенно символизируют деньги. Все на свете деньги, да ещё всех времён! А чем тщеславится библиофил? Вся премудрость земная в его руках! Библиотека, между прочим, – кунсткамера с заспиртованными головами. Наша Грета собирала этикетки от манной каши – всю негу и сладость земную, наподобие алчной пчелы. И с Гансом она обошлась нехорошо, тогда, в августе. Растревожила, расстроила, а к сентябрю уже забыла о его существовании.

1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Манная каша - Симолина Пап торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит